Толки наши насущные дай нам на сей день…
Толки и пересуды – будь то встреча приятельниц за чашкой кофе или завсегдатаев в баре, в сокровенном диалоге или тайном кружке – всегда относились в качестве «аккомпанемента» к социологическому сосуществованию человека. И, по крайней мере, с момента прорыва гибельного учения «Франкфуртской школы» к достижениям социологии относится то, что эту форму человеческой коммуникации не только рассматривают как интегральную составляющую часть фактически каждой социальности, но и пытаются приписывать толкам и пересудам даже позитивное социо-гигиеническое воздействие; толки и пересуды содействуют развитию – таково часто распространенное мнение – чувства общности; они якобы усиливают личностные взаимосвязи.
Ниже будет не только дано критическое освещение данного тезиса, но и кроме прочего указано на опасности, которым регулярно подвержены как сплетники, так и те, кто слушает эти сплетни. Особенно значимо это тогда, когда дело доходит до линии излома – от толков и слухов к сплетням.
Тот, кто болтает обо всем на каждом шагу, преследует тем самым цель сделать себя важным и повысить свое значение в глазах слушателя (-лей); он всегда знает новости, о которых другие еще не слышали. То, что при этом часто передается не собственный опыт, а распространяется уже от кого-то услышанное, известно каждому, кто активно или пассивно имел дело со слухами – следовательно, каждому из нас. В зависимости от отношения к соответствующей теме и людям, которых касаются слухи, их содержание в дальнейшем приукрашивается, дополняется и расширяется – по принципу «испорченного телефона», знакомого всем нам из детства. Каждая малейшая сенсация создает круг слушателей, потенциально увеличивающий собственную значимость.
Примечательно здесь то, что люди тем больше болтают, чем более непривилегированными они себя воспринимают, чем больше пренебрежения они ощущают со стороны общества. Мы ведь все знаем людей, у которых в силу их чувства собственной значимости, доказуемых успехов и аутентичной суверенности нет необходимости болтать. Таких людей мы воспринимаем как особенно надежных, достойных доверия, молчаливых и безупречных.
Толки и пересуды могут – по крайней мере, кратковременно – усилить чувство сплоченности, иногда даже стать основой или средством укрепления приятельства и (поверхностной) дружбы. Условием для этого является то, чтобы связанные слухами люди постоянно снабжали друг друга «новой информацией» – какой бы бессодержательной и неважной она не была. Об экономической выгоде, которую профессиональные болтуны регулярно приносят кафе, ресторанам и барным стойкам, а также соответствующим газетам и журналам, я не хотел бы здесь дальше говорить.
Помимо того, что многие люди тратят невероятно много времени на сбор и распространение новых толков – времени, которого им регулярно не хватает в других делах (!), – толки и пересуды скрывают в себе также и крайне опасный политический подрывной заряд, что часто не замечается в их «доброжелательной» социологической оценке: до тех пор, пока их получатель не имеет личного отношения к жертве толков, они остаются незначимыми – оба участника не получают от них ни ущерба, ни выгоды – с социологической точки зрения. Сложно становится тогда, когда толки и пересуды имеют глубокое воздействие, разрушают отношения, подрывают доверие и вредят близости. Здесь заключается и различие в мотивах тех, кто пользуется толками, чтобы со своей стороны постараться достигнуть увеличения значимости, «авторитета» и «ценности» в своем окружении. Служат ли толки чистой жадности до сенсаций, или тем самым должны быть сокрыты или, по крайней мере, смягчены собственные ошибки, которые тогда станут прощаемыми и понятными? Нечетким становится часто переход от толков к слухам. Слухи отличаются от толков и пересуд, прежде всего, качеством их содержания. Одновременно слухи нацелены часто на то, чтобы унизить и скомпрометировать того, кого эти слухи касаются, в глазах других и – по возможности – отдалить и исключить его. Слухи как превышенная форма толков преследуют, таким образом, деструктивную цель; да, они служат часто цели подорвать, разрушить существующие связи или, по крайней мере, подвергнуть их сомнению – в надежде и с намерением для сплетника получить собственную выгоду и обеспечить себе – якобы более слабому – соратников, которых можно использовать, которые переймут его собственную точку зрения, его собственное видение и затем будут нести это дальше вовне. Таким образом, слухи регулярно рассеивают люди, которые чувствуют себя обиженными, ограниченными в правах, считают, что с ними несправедливо обращаются и предают, и которым при этом не хватает мужества противостоять участвующим лицам или проблемам и самостоятельно их решать.
Тот, кто хочется защитить себя от толков, пересуд и слухов, должен обращать внимание на то, действительно ли «информатор» ищет помощи, понимания и совета, или речь для него идет лишь о том, чтобы «инструментализировать» получателя.
Именно потому, что разделительная линия между толками / слухами и сплетнями так тонка, «тайно информируемый» должен хорошо осознавать опасности, таящиеся в них. Ведь слухи и сплетни таят в себе опасность оказать отрицательное влияние на разум и душу получателя информации и даже сильно навредить им. Нередко «часто-обсуждаемое» приводит у соответственно лабильных людей к телесным или душевным судорогам и раздражениям вплоть до уныния и отчаяния, смирения и апатии. В конце концов, это может даже вылиться в убеждение, что мир плох, и собственная активность абсолютно бессмысленна и бесполезна. Нередко люди, часто и массивно сталкивающиеся со слухами и сплетнями, совершенно отчаиваются в жизни и ее радостном оформлении.
Как же защитить себя от толков, слухов и сплетен?
Простым толкам – таким как содержания тысяч газет и журналов, великолепно живущих на этом, – лучше всего противостоять тем, что несколько раз недвусмысленно дать понять «информаторам», что у вас нет никакого интереса к такого рода неважным вещам. Рано или поздно вы будете тогда исключены из круга тех, кого можно успешно кормить слухами. Таким образом можно выиграть много времени для того, чтобы посвятить себя действительно важным вещам в жизни. Резистентным к слухам людям не помешает тогда и то, что в определенных кликах они будут считаться аутсайдерами и больше не будут приглашаться на определенные вечеринки и праздники.
Слухам, т.е. передаче тайн, при которой получатель информации и жертва порой лично знакомы друг с другом, лучше всего противостоять, спрашивая сплетника: «Ты не против, если я выслушаю и его / ее позицию (= затронутую сторону)?». Ничто так не пугает сплетника как разоблачение.
Значительно проблематичнее дело обстоит со сплетнями. Часто не сразу можно распознать, хотел ли информатор распространить сплетню или получить помощь и совет в трудной для него ситуации. Если речь идет о первом, то необходимо – может быть даже в резкой форме – указать на то, что вы не хотели бы быть втянутым в сплетни и не позволите сделать себя инструментом в качестве реципиента сплетен. Во втором случае решение о том, может / хочет ли он оказать помощь или выступить в качестве советчика, остается за получателем информации.
Теперь чтобы отфильтровать то, идет ли речь о соответствующем слухе и как следует оценивать намерения информатора, достаточно задать следующие вопросы: «Кто обращается ко мне с какой информацией?», «Каковы мотивы того, кто заговаривает со мной о проблематике?», «Почему он заговаривает об этом именно со мной?». И в заключение получатель должен спросить: «Могу ли я вообще оценить соответствующее содержание, чисто упорядочить и в соответствии с этим занять определенную позицию?»
Тот, у кого спрашивают совета, чувствует себя, прежде всего, польщенным и позитивно укрепленным и оцененным в своем Эго. Но осторожно: здесь подножку нам часто ставит собственное тщеславие, что приводит к тому, что мы возможно легкомысленно выносим суждение, для которого нам собственно еще не хватает необходимого фона, знания взаимосвязей и, прежде всего, точки зрения другой стороны. В этом отношении особенно осторожным необходимо быть, если речь идет о том, чтобы высказать свою позицию по делу, содержательную комплексность которого еще недостаточно можно просмотреть. Здесь иногда на удивление быстро помогает то, если сначала предложить «спрашивающему совета» информатору раздобыть дополнительную информацию и при случае выслушать также задействованных лиц, т.е. познакомиться с другой стороной. (Audiatur et altera pars – принцип римского права!). Если передатчик информации попытается воспрепятствовать этому («Это должно остаться между нами»), или со стороны визави чувствуется недоумение относительно этого предложения, а порой даже и страх, что этот разговор может быть передан вовлеченному лицу, то можете уверенно исходить из того, что вы сами узнали только половину правды и находитесь в опасности стать жертвой сплетни.
Самой большой ошибкой, которую может совершить вовлеченный в сплетню человек, является «кормежка» других людей этой сплетней, содержание которой передавалось как «информация». Таким образом, можно стать великолепным «информационным носителем» для сплетен. Это может привести к тому, что сплетня примет эпидемические масштабы и будет передвигаться от человека к человеку более приукрашенной и «дополненной», причем действительная реальность и ядро проблемы будут отодвигаться все дальше на задний план, пока совсем не потерпят поражение.
«Идеальными» поварами сплетен и (так же) «отличными» переносчиками сплетен являются обычно люди, с одной стороны, обладающие ограниченным чувством собственной значимости, с другой стороны, отстаивающие – как результат этого – очень идеологические, порой даже по-настоящему фанатичные убеждения. В этой группе людей мы найдем, например, фундаменталистов светских и религиозных идеологий – исламские фундаменталисты, неограниченно этатистически полярные политики, непоколебимые коммунисты, фанатики справедливости и идеологи прочих видов, не позволяющих ни одному аргументу поколебать их в их убеждении. Они – вспомните о религиозных террористах – даже готовы пожертвовать всем ради своего убеждения и ультимативно отправиться на смерть. Тогда они уже больше не знают никаких границ, не смотрят, где друг, где враг, и мутируют в опасные бомбы замедленного действия на двух ногах.
Как получатели толков, слухов и сплетен задавайте себе вышеперечисленные вопросы, остерегайтесь, с одной стороны, стать жертвой кампании сплетен. С другой стороны, Вы сами в состоянии быстрее и лучше помочь сплетнику / распространителю информации в том, чтобы найти выход из его собственной «тюрьмы МыслеЧувствования», отсортировать проблемы по содержанию и выработать по возможности безвредное решение.
Лишь в редчайших случаях толки, слухи или сплетни распространяются для того, чтобы осознанно навредить другим. При распространении толков и слухов информаторам часто совершенно не ясно то, насколько бессмысленным является их «знание» и его передача. У них часто отсутствуют собственные осмысленные цели – иначе у них бы совершенно не было времени на то, чтобы заниматься сбором и передачей слухов.
Также и за сплетнями коварный дух и чистое человеконенавистничество стоит лишь в редких случаях. Сплетни рождаются чаще всего в обиженных душах и беспомощном разуме, т.е. соответствуют своего рода ситуации самозащиты участника. Тот, кто без проверки принимает, перенимает и передает сплетни дальше, не только неосторожно и необдуманно становится слугой кампании с неизвестными и потенциально деструктивными последствиями, он еще и не выполняет желание информатора помочь ему выйти из затруднительного положения, дать ему совет и помощь, в которых он срочно нуждается.
При распространении слухов речь идет – с психологической точки зрения – о «психоигре», в которой информатор предстает, например, как жертва, на самом деле являясь преследователем. Но он маскирует это (смотря по обстоятельствам даже совершенно неосознанно) так великолепно, что только лишь при помощи вышеназванных вопросов это можно обнаружить. В своей беде он пытается использовать стоящего до сих в «доме чистой коммуникации» человека в своих целях, сделать его как бы мстителем для собственной проблематики. Тот, кто не увидит этой «психоигры», очень быстро станет тем самым жертвой ситуации и – в зависимости от харáктерной стабильности – преследователем по отношению к третьим лицам.
Когда психоигра – когда-нибудь и по различным обстоятельствам всегда – исчерпывает себя (в крайних случаях – в суде), втянутому в эту разумно-душевную неразбериху человеку только тогда становится понятно, какой – часто непоправимый – вред он собственно причинил.
В некоторых случаях действительно не возможно ни исправить этот вред, ни в полном объеме прояснить проблемы. Тогда соответствующая травма зависает в голове и душе у всех участников. И лишь тогда, когда дым немного рассеется, и понимание взаимосвязей снова одержит победу, каждый должен постараться прояснить подоплеки, ставшие изначально решающими для распространения сплетни и развившейся из этого цепочки ложной информации различного вида. Подобного рода ограничение вреда стоит мужества и времени, но, прежде всего, согласия втянутых в это лиц. С другой стороны, на этом следует учиться. Каждый – инициатор сплетни, а также и те, кто позволил сделать себя слугой и инструментом сплетни, – должен извлечь из этого урок, но, прежде всего, понять, как дело вообще могло дойти до этой сплетни и последствий ее распространения.
Насколько безобидными могут быть толки, настолько брутальным может быть действие особой формы толков, сплетни.
Сплетни, таким образом, оказывают совершенно противоположное действие, чем то, какое «благожелательная социология» приписывает сегодня толкам и даже слухам. Препятствуя возникновению сплетен, мы одновременно закладываем основу для того, чтобы фундаментализм не вредил нам в нашем мышлении и чувствовании и не развивал свое разрушительное действие.
Х.-В. Граф
Перевод М. Назаровой